А вот это обязательно стоит записать.
Таки записалаОднажды ты проснешься и поймешь, что мир вокруг тебя умер.
Тебя встретит твоя тусклая, без какого-либо намека на солнечные блики, комната. В ней все будет серым и в итоге тебе покажется, что даже твоя кожа начала отливать этой пепельной серостью.
Одевшись, ты выйдешь на улицу, в слабой попытке разувериться в увиденном и снова ощутить солнце и привычный уличный шум, состоящий из рокота машин, гомона людей – да много чего еще!
Но на этот раз улица встретит тебя мягкой тишиной и в голову закрадется мысль, что ты, скорее всего, попал в комнату с мягкими стенами. Конечно, ты никогда на самом деле в таких комнатах не бывал – но изречение плотно вошло в твою жизнь, и для сегодняшней ситуации оно действительно подходит больше всего.
Потому как тишину на улице нельзя назвать тишиной НОРМАЛЬНОЙ. Она словно поглощает звуки. Этакая черная дыра, затягивающая, обволакивающая тебя, глушащая любое колебание воздуха своей обманчивой мягкостью.
И ты испугаешься. Побежишь, втайне надеясь встретить хоть кого-то. Хотя бы кого-нибудь. И тебе даже повезет – на проспекте, как всегда, много людей. Безликой серой массы, как часто любили называть толпу различные СМИ.
А ведь слова могут становиться правдой… И ты остановишься, ошеломленный всамделишной серой массой безликих людей. Просто сборище теней впереди – и уже вокруг тебя. Ведь ты все еще веришь, что это – люди. Люди, которых ты видел каждый день вокруг и привык к их существованию. Вон старушка просит милостыню. Чуть дальше – молодая мать покачивает коляску серого цвета с не менее серым ребенком внутри. У ближайшего подъезда расположилась компания студентов, выпускающих причудливые клубы серого дыма от сигарет.
Твое ошеломление сменится растерянностью, растерянность – страхом, когда ты поймешь, что никому из них до тебя нет дела. Они даже друг на друга не смотрят – их взгляд направлен в пустоту, куда-то дальше.
Ты попытаешься дернуть проходящую рядом с тобой девушку за рукав – она даже не обернется, а ты – не почувствуешь сопротивления живого тела, только на руке останется налет серого пепла.
Абсолютно отчаявшись, ты бросишь монетку побирающейся старухе, но твой пятак взметнет лишь облачко серой пыли, провалившись куда-то в эту серую дыру и не оставив после себя даже намека на звон.
…И тогда ты завоешь. От страха, от тоски, от бессилия. Завоешь диким зверем, пытаясь разодрать собственную грудную клетку, дабы освободить этот немой крик изнутри, дать ему истинную свободу.
Конечно, этот вой, как и остальные звуки потонет в глуши и тишине, а на твоих царапинах осядет серый пепел, обращая их в какую-то темную массу, не несущую в себе абсолютно никакого смысла.
Постаравшись выбраться из безликой толпы, ты увидишь город во всей его красе. И нервно засмеешься – куда там мастерам постапокалиптики, до описывания ЭТОГО…
Город будет стоять. Но – призраком, пепельным памятником самому себе. Все тем же «живым», как и раньше – заводы работают, ведь виден дым, что поднимается к тусклому, затянутому тучами небу. Работают беззвучно. Беззвучно ездят машины, оставляя за собой грязно-туманный след.. Качаются серые копии деревьев, моросит серый – словно нарисованный – дождь.
Бежать некуда. И делать уже что-либо поздно. Да и что делать? Поведению в подобных ситуациях не учат нигде – ни в школе, ни на каких-либо курсах.
Просто потому, что такого – нет. Ведь когда что-то умирает – оно перестает существовать в этом мире и уже не влияет на ход его событий. Его просто нет. Как и твоего города. И людей. И, может быть, всего мира, что окружает тебя?
Однажды ты проснешься – в своей кровати, встрепанный и все еще сонно зевающий – и вдруг поймешь, что мир вокруг тебя умер.
Или, быть может, умер ты?..